Колбаса

Понадобилось звонкое «смелее, сынок» от отца, чтобы Глеб Копытов выбрался из комфортного офиса. Цель простая: поднять на ноги умирающий колбасный завод в глухой деревне. С этими словами он ехал сквозь лес, мечтая об успехе и похвалах.

Въезд встречал облезлыми воротами и выцветшей табличкой. За пыльной калиткой стоял Фёдор Грудинкин — коренастый мужчина с глазами, уставшими от долгих лет борьбы. Он встретил Глеба почти молча, лишь кивнул: «Показуй, чего умеешь».

Первый день превратился в провал. Тонны мяса зависли на оборудовании, отчеты с цифрами спорили с реальностью: дефицит специй, старые фильтры, брак. Каждый раз, когда Глеб хотел загнать завод в цифры, люди начинали шутить: «Ты в Москве не так работал, мальчик».

Ночью он едва уснул. В коридоре цеха слышался скрежет колёс тачек, женщины жаловались на холод в утепленных халатах. Сердце Глеба ныло: недостаточно сил и знаний, слишком явно фактор чужака.

На третий день Фёдор повёл его в старый сарай. Там, среди пыльных бочек, он показал древние рукописи рецептов, где каждая специя имела своё имя. «Здесь важен человек, а не цифры», — сказал директор.

Глеб впервые вслушался. Он пригласил бригаду за стол переговоров. Вошли главный термист, ветеран-срезчик и молодая упаковщица. Вместе они нацарапали план: убрать излишние переходы, снарядить свежую линейку колбас, переобучить операторов.

Деревня воспряла. С утра на заводе зазвучали смех и обсуждения, а не ехидство. Иван Копытов в своем офисе в Москве наблюдал за графиками роста. Сын доказал: иногда крупным цифрам нужна живая рука. И не каждый аристократ измеряет успех лишь деньгами.