Даниловский тупик

Елена Данилова находит вдохновение в каждом утре. Пол светлеет от ее шагов, цветы стоят в вазе у окна, стены дышат теплом. Художественная кисть давно стала ее продолжением, мастерская пахнет маслом, картины копят свет. Все казалось стабильным, даже слишком. Муж Сергей приносил домой покой, хотя последнее время чаще выбирал офис вместо ужина. Новый пост директора — уверенное движение вверх, но для семьи началась трещина, еще невидимая, но на ощупь ледяная. Потом он исчезает. Не раз — навсегда. Взгляд стал чужим, голос — холодным. Сергей находит другую, юную секретаршу из офиса, ту, кого раньше Елена мельком замечала на пороге, не думала о ней ни дня. Разрыв реальности: тишина, чемоданы, бумаги из суда. Сергей забирает сына — Егорка привычно прячется за материну спину, но теперь спасательница не может спасти. Елена сжимает пальцы — от бессилия, страха, гнева. Когда рушится все, помощь приходит от невозможного. Настя появляется у двери — застенчиво, будто ей самой страшно. «Я готова помочь», — её голос чуть дрожит. Она обещает всё изменить, отстоять права Елены в суде, вернуть ей мальчика. Этот странный союз — общее дело, общая боевитость. Через недели суд снова с Еленой, а маленькая комната наполняется смехом сына. Только счастье зыбкое, крохотное, словно луч в сумрачном окне. Настя пропадает — ни звонка, ни слова, без следа исчезает из их жизни. У Елены вопросы, далеко не только к бывшему мужу. Появляется полиция, допрос — тревожные лица, задумчивые вопросы. В этот момент картина мира снова меняется, и даже собственные мысли Елены начинают звучать иначе. Одиночество пахнет краской, а внутренний голос требует выбраться из неясной паутины.