Сибиряк

С Андреем Молотовым любят шутить соседи: мол, «сибиряк» идёт — всё вокруг замедляется. Без суеты, без резких жестов. Молотову тридцать пять. Он разговаривает неторопливо, будто взвешивает каждое слово на ладони, не любит делать что-то впопыхах и к переменам относится с особой степенностью.
Лет несколько назад Андрей сложил в багажник старенького авто немного вещей, усадил рядом жену и вместе с ней покинул холодный Усть-Илимск. В Питере он оказался гостем, но начал всё по-серьёзному, чуть ли не с чистого листа. Вскоре встретил Артёма Шувалова. Они быстро нашли общий язык и стали напарниками. Начали с одного деревянного дома, строили его как для себя — медленно, но обстоятельно. Потом заказчики потянулись. Вскоре возводили уже два дома. Потом — четыре. Сейчас вдвоём руководят стройкой гораздо большего масштаба: крупная фирма, несколько бригад, тендеры с городом — и всё чаще не дачные халупы, а стоящие проекты.
Есть у Молотова что-то, что он никогда не смог — да и не хотел — отпустить после долгих сибирских зим. Охота. Это в крови, где-то между привычкой к тишине и уважением к живому. И Шувалов, с его жаждой острых ощущений, быстро стал напарником не только на стройке, но и в лесу.
Новая охота выдалась долгой. Ехали далеко — больше тысячи километров. Обещанная опасность висела в воздухе. Шувалов заранее считал: вернётся в Петербург один. Только в его расчётах одна брешь — он явно недооценил упрямую силу Молотова, его негромкую внутреннюю стойкость, какую редко встретишь за пределами Сибири.