Настоящий

Назначение отца Александра застало его почти врасплох — возвращаться в знакомый город спустя годы не так уж просто. Впрочем, здесь всё иначе: местные давно перешёптываются, будто они уже ждали возвращения того самого батюшки, о котором поговаривают по всей округе. Его фамилия часто звучит вдалеке от здешних улиц — даже туда, куда автобус идёт целую ночь. Старовольск принимает Александра настороженно и тепло одновременно. Ещё с трапа автобуса его встречают взгляды — одни ждут чуда, другие просто надеются на разговор. Он вновь шаг за шагом открывает город: затёртые скамеечки перед храмом, продавщица из булочной, что сразу отмеряет ему лишний батон. Но главное — письма. Их становится всё больше. Приехавшие из соседних городов или принесённые утром кем-то прямо к притвору. Письма на простой бумаге: просьбы, признания, отчаяние, ржавчина сердечных ран. Александр сталкивается с чужим горем лицом к лицу. Иногда ночью он не спит, перебирая конверты, разрывая печати, будто в них — спасение и для него тоже. С каждым ответом в нём крепнет что-то новое, хотя внутренний спор не утихает: так ли много он может? Ведь ни один наставник не учил отвечать на такие вопросы, когда ставят на кон детские жизни, семьи, веру, остатки сил. Днями и вечерами он идёт по Старовольску, где его встречают короткими поклонами и быстрыми взглядами. Некоторые просят совет тут же — на уличной скамье, рядом с остановкой. Другие — просто смотрят в спину, не решаясь подойти. Он знает: его задача — не разом решить всё. Главное — не пройти мимо, не сказать чужой боли: «Потерпи». Его путеводной нитью становятся все эти доверенные слова, дымящиеся письма, живые чужие истории. И — какое удивительное чувство — город становится не просто местом службы, а новым домом.